Дворец Михаила Николаевича Раевского в Карасане
(историко-архитектурный очерк)
В.Н.Гуркович, главный специалист Министерства строительной политики, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства АРК
Часть крымского южнобережья от мыса Плака на востоке до Медведь-горы на западе — места удивительно красивые, насыщенные памятниками истории, археологии, архитектуры. Они связаны с древними греками, ранними христианами, деяниями множества людей различных восточных и европейских цивилизаций. Эта земля магнитом притягивала к себе личности — колоритные, интересные, знаковые. Она помнит Бороздиных, Раевских и Гагариных, создавших здесь материальные памятники эпохи старой России: их дворцовые строения и ландшафтные парки сохранились по сей день. Возможно, здесь был молодой Александр Сергеевич, и уж точно он видел этот земной рай с моря. Здесь побывали Александр Грибоедов, Адам Мицкевич, Василий Жуковский, Андрей Муравьев, Павел Свиньин, Густав Олизар, Василий Туманский… Эти имена — только часть отечественной и зарубежной интеллектуальной элиты, посетившей в девятнадцатом веке уголок благословенной Тавриды у Аю-Дага.
Бывший дом Михаила Николаевича Раевского на берегу Партенитской бухты в поселке Утес… Пожалуй, впервые дату сооружения дворца (1885 — 1887 гг.) привел в 1894 году профессор Н. Головкинский в своем путеводителе [1].
В популярном путеводителе Григория Москвича (1902 г.) говорится, что в Карасане создан «замечательный 4-этажный дворец в строго мавританском (марокском) стиле: перед фасадом, обращенным к морю, красуется роща высоких сосен, почти закрывающих с моря дворец. Не менее замечателен карасанский парк, где сгруппированы самые редкие экземпляры растительного царства, а также находятся обширные оранжереи» [2].
Надо отметить, что даже в лучших путеводителях встречаются неточности, шероховатости, спорные утверждения и т.д. Например, дворец не был построен «в строго мавританском (марокском) стиле». Широкое использование его элементов есть, но они гармонически соседствуют с элементами западной архитектуры. По существу, это профессиональная эклектика. Дом этот, строго говоря, не четырехэтажный, а двухэтажный: цокольный этаж и мезонин не принято называть полными этажами.
В путеводителе же, изданном 10 лет спустя после Октябрьского переворота, написно: «Здесь большой парк с большим количеством интересных растений (последние годы совершенно заброшен)… Во дворце дом отдыха ЦК Работпроса с пропускной способностью 1500 человек в сезон» [3].
Среди множества жилых зданий Южнобережья, возведенных в дореволюционный период, данное весьма своеобразно и неповторимо. Постройка характерна свободной объемно-пространственной композицией, широким использованием элементов восточной архитектуры и европейской, а также эклектических крымских мотивов. Дворец выделяется своей архитектурно-декоративной целостностью.
Загородный дворец построен на территории родового имения Раевских «Карасан» на средства Михаила Николаевича Раевского, личности неординарной, инициативной и одаренной.
Он родился в 1841 году в Керчи. Его дед — Николай Николаевич-старший — был героем Отечественной войны 1812 года. Это в советское время знал каждый школьник. Но не всем известно, что он во время боя 25 июля 1812 года повел в атаку Смоленский полк вместе со своими сыновьями. Тогда Александру было шестнадцать лет, а Николаю еще не исполнилось и одиннадцати. Этот эпизод изображен на полотне русского художника-баталиста Николая Самокиша «Подвиг солдат Раевского под Салтановкой», созданного в 1912 году [4]. (Эта картина в силу непонятных причин мало известна и в Симферополе, городе, где длительное время жил и работал Н.С. Самокиш. Как ни странно, она никогда не тиражировалась в альбомах, буклетах или открытках, изданных в Крыму.)
Николай Николаевич-младший и стал впоследствии отцом Михаила, который и был инициатором строительства дворца «Карасан».
Михаил окончил Московский университет. С 1863 года находился на военной службе, в 1882 году получил звание генерал-майора. С 1883 года он директор Департамента земледелия и сельской промышленности, с 1884 года — член Совета Министров государственных имуществ, с 1885 года — председатель Крымского филоксерного комитета.
Участник русско-турецкой войны 1877 — 1878 годов. За мужество и храбрость, оказанные «в деле с турками» при занятии Бабадагской области, награжден золотой медалью «За храбрость». Был также награжден румынскими и сербскими орденами и медалями.
Автор книги «Плодовая школа и плодовый сад. Руководство к культуре плодовых деревьев в южной половине России» (издания 1882 и 1903 годов). Был президентом Императорского Российского общества садоводства. В 1894 году в Санкт-Петербурге были изданы его «Стихотворения». К сожалению, посмертно. Там есть и крымские стихи.
Умер 10 октября 1893 года в Севастополе. Похоронен в имении Разумовка, ныне — с. Розумiвка на Украине (Александровский район Кировоградской области).
Можно рассказывать и дальше о талантливом и разностороннем человеке. Однако лучше всех, кратко и концептуально сказал о нем знаменитый словарь Брокгауза и Ефрона. Дословно: «Раевский (Михаил Николаевич) — садовод (1841 — 93). Окончив курс естественных наук в Московском университете, сначала поступил на военную службу, а затем перешел в министерство государственных имуществ. В качестве директора департамента земледелия, а также президента Имп. общества садоводства он посвятил немало забот распространению в России сельскохозяйственного образования и исследованию русского садоводства. Одна из работ его в последней области — «О плодоводстве в Крыму» — премирована. Особенно известно его сочинение: «Плодовая школа и сад», выдержавшее несколько изданий» [5].
Редакция «Энциклопедического словаря» всегда объективно выделяла наиболее значимые фигуры. Примечательно, что из рода Раевских отмечены в индивидуальных статьях только две личности: Николай Николаевич — «герой отечественной войны, генерал от кавалерии» и его внук Михаил Николаевич — «садовод». В этом слове и содержится главный смысл жизни М.Н. Раевского и его наивысшие заслуги перед Отечеством. Не ратные, не государственные, а научные.
Примечательно, что дом «садовода» Раевского был весь увит вьющейся зеленью: плетеной розой и тэкомой.
Последним дореволюционным владельцем здания и всего имения была вдова М.Н. Раевского княжна Мария Григорьевна Раевская (Гагарина) [6]. После окончательного установления Советской власти (в 1920 году) здание было национализировано для использования под лечебное учреждение. Оно неоднократно перепрофилировалось: дом отдыха, санаторий, госпиталь, санаторий, дом отдыха. Смена ведомств и функционального предназначения отрицательно отразились на техническом состоянии дворца.
Существенный ущерб ему нанесло и Ялтинское землетрясение 1927 года, о чем свидетельствует заключение комиссии по выяснению нанесенного стихийным бедствием ущерба: «Здание во всех этажах имеет вертикальные, диагональные и горизонтальные трещины, перемычка повреждена. Лестница отошла от здания на расстояние до 5 см. Ущерб — 60% на сумму — 50 000 руб.» [7]. Однако есть основание полагать, что масштаб ущерба был завышен.
После 1927 года здание утратило первоначальный вид в результате ликвидации многих декоративных элементов, которые вносили своеобразный и неповторимый акцент в рисунок здания. Неумелая реконструкция мезонина породила структурную дисгармонию, что особенно заметно при обзоре здания с верхних точек, а также со стороны северного и южного фасадов. Здание утратило свой колорит также за счет остекления проемов аркады южного фасада, ликвидации нескольких балконов со стороны южного, северного и восточного фасадов. Потеряна выразительность и в результате произвольной цветовой окраски экстерьера.
Негативные изменения произошли в интерьере, в первую очередь, в результате различных перепланировок. В силу этих обстоятельств, в данной статье архитектурно-искусствоведческое описание здания осуществляется по архивным источникам, а также по фотографиям, сделанным до землетрясения 1927 года.
Дворец представляет собой каменное здание, двухэтажное, с цокольным этажом и мезонином, сложное в плане, с прямоугольными ризалитами и разновеликими объемами в уровне мезонина. Максимальный размер здания в плане — 27,5 х 27,0 м. Планировка смешанная — центрическая и анфиладная. Межэтажные перекрытия деревянные. Крыша стропильной системы, многоскатная, сложная, деревянная. Покрытие металлическое.
Главный фасад, или северный. Он реально ориентирован по направлению, близкому к северо-восточному, но традиционно его называют северным.
Фасад двухэтажный, с мезонином. Асимметричен. Акцентирован несколько смещенным вправо ризалитом с порталом. Для ризалита характерно использование в уровне 2-го этажа мавританских оконных проемов значительных размеров, декорированных лепниной. Венчающий ризалит мезонин с оригинальным восточным декором и подчеркнуто контрастной окраской усиливает эстетическое восприятие здания. Легкость ризалиту придают граненые и круглые трехчетвертные колонны, геометрический и стилизованный растительный орнамент в плоскости стен (резьба по камню, лепнина), живописные пинакли мезонина шлемовидного типа со шпилями. Ступенчатый аттик украшен трехлистиковыми зубцами и стилизованным фамильным гербом Раевских. Мезонин с небольшим деревянным балконом. Оконные проемы в уровне 2-го этажа, как отмечалось выше, мавританские по силуэту. В уровне 1-го этажа они близки к прямоугольным (прямоугольные со сложным завершением), оконные проемы мезонина — прямоугольные. Примечательно, что оконные рамы 1-го и 2-го этажей ризалита с решетчатым ромбовидным заполнением, оконные рамы мезонина — мавританского рисунка.
Боковые крылья северного фасада разновеликие, асимметричные. Решены в более сдержанном, чем ризалит, ключе с меньшим количеством декоративных украшений. Кладка полигональная, с расшивкой швов. Оконные проемы прямоугольные в уровне 2-го этажа и близкие к прямоугольным в уровне 1-го. Те и другие обрамлены наличниками и сандриками. Оконные переплеты решены с использованием прямых и овальных линий.
В левой части северного фасада расположены световые проемы лестничной клетки (вход со стороны восточного фасада). Они объединены единым стилистическим блоком: прямоугольный проем первого этажа и мавританский второго декорированы плотным заполнением, близким по рисунку к лучевидному. В плоскости стены по вертикали между упомянутыми проемами укреплены две беломраморных доски с растительным и геометрическим орнаментом. В простенке между оконными проемами первого этажа под профилированным межэтажным карнизом укреплен круглый беломраморный медальон с заглублением, в котором выполнено горельефное изображение Девы Марии с младенцем (весьма вероятно, западноевропейское исполнение ХIХ века).
Легкость, стройность и выразительность северному фасаду придает мезонин с выступающим балконом и двумя оконными проемами. Фасад мезонина декорирован контрастной окраской, имитирующей кладку с непрерывными горизонтальными рядами и замковые своды над дверным и оконными проемами. Этот фасад (как и все другие) несет водосточные трубы с витиеватыми водоприемными воронками.
На плоскости аттика мезонина исполнено рельефное изображение по мотивам родового герба Раевских. Однако «карасанский герб» значительно отличается от канонического. Последний выглядел следующим образом: «В щите, имеющем красное поле, изображен серебряный Лебедь, стоящий на траве и обращенный в левую сторону. Щит увенчан обыкновенным Дворянским Шлемом с Дворянскою на нем Короною, на поверхности которой виден Лебедь. Намет на щите красный, подложенный серебром» [8]. (Здесь следует объяснить, что в геральдике, когда изображают щит, кирасу и шлем, названия сторон зеркальные, то есть левая видимая сторона является правой и наоборот.)
Творец герба на аттике дворца в Карасане вместо традиционного, так называемого французского щита (отношение высоты и ширины — 4:3), создал произвольный по конфигурации щит (отдаленно напоминающий польский), обрамив его по периметру рельефной плетенкой. Изображение лебедя было развернуто в противоположную сторону (по сравнению с геральдическим оригиналом).
Кроме того, канонический герб Раевских был увенчан дворянской короной, которая называлась в России русской (в Европе — северо-германской): обруч с четырьмя листками сельдерея и четырьмя зубцами с жемчужинами. Строго говоря, корона на «карасанском гербе» не является геральдической. На старой, не совсем четкой фотографии, просматривается ряд круглых жемчужин и два сельдерейных листка — рельеф исполнен 1/2-ю объема короны, вероятно, методом бетонной отливки. На «карасанском гербе» отсутствует намет.
На этом же гербе венчающая щит корона была больше по ширине, чем щит. Этим нарушались пропорции традиционного изображения, где щит всегда должен быть шире короны.
Таким образом, автор упомянутого герба подошел весьма свободно к поставленной задаче, оставив, тем не менее, основные компоненты дворянского герба: геральдический щит и корону, хотя и не в каноническом исполнении.
Южный, или морской фасад. Реально он ориентирован на юго-запад, хотя традиционно называется южным. Фасад расположен параллельно береговой линии, в положении максимального солнечного освещения. По стилю он отличается от вышеупомянутого фасада и решен в формах, характерных для южнобережного «дачно-представительского» строительства конца 80-х годов ХIХ века: просторная терраса и обширные балконы в уровне 1-го и 2-го этажей и мансарды, богато украшенные деревянным декором. Фасад симметричен.
Терраса первого этажа южного входа базируется на открытой аркаде, представляющей собой ризалит в уровне цокольного этажа, с несколько выступающей центральной частью, где находятся три входных проема полуциркульного завершения. В боковых заглублениях ризалита — по одному аналогичному проему несколько меньших размеров. Ризалит цоколя, над которым во всю площадь располагается терраса, фланкирован справа и слева четырехмаршевыми каменными лестницами.
Легкость зданию придают обширный балкон (повторяющий площадь террасы над цокольным этажом) на деревянных резных парных и тройных стойках в уровне второго этажа и аналогичный по решению балкон, но несколько меньший по размерам, в уровне мансарды (пирамидальное построение галерейно-балконного блока). Примечательно, что балконы имеют деревянные навесы, значительного выноса, подшитые досками, декорированные резными подзорами. Легкость фасаду придает пирамидальное построение галерейно-балконного блока.
Ограждения балконов и массивные в плане капители круглых стоек декорированы резьбой по дереву. Пластичность фасаду придает также решетчатое заполнение проемов балкона и мавританские дверные оконные проемы ризалита в уровне 2-го этажа.
Оконные проемы боковых крыльев фасада в уровне 2-го этажа прямоугольные с парными рамами мавританского рисунка, в уровне 1-го этажа — проемы прямоугольные с фигурными верхними углами.
Завершающим элементом фасада является южная стена мезонина, увенчанная аттиком, с зубцами и двумя шлемовидными пинаклями, исполненная по мотивам северного фасада мезонина. Родовой герб Раевских на имеющейся дореволюционной фотографии не просматривается. Возможно, на поле верхней ступени аттика было начертано какое-то слово.
Горизонтальное членение южного фасада здания подчеркивается мерным рядом оконных, дверных и галерейных проемов (цоколя), свесами большего выноса крыши и балконов, подзорами, самими ограждениями балконов и террасы, межэтажным карнизом. Кладка стен полигональная.
Западный фасад (точнее, северо-западный) — наименьший по габаритам. Характерен возрастающим по высоте цокольным этажом (с нулевой отметки до полного профиля). Центр композиции второго этажа акцентирован выносным деревянным балконом с трехскатным навесом на деревянных стойках и решетчатым заполнением. Навес балкона большего выноса, с подзором. Оконные проемы — прямоугольные в уровне 2-го этажа (заполнены парными рамами мавританского рисунка) и прямоугольные с фигурным завершением в уровне 1-го (рисунок рамы состоит из прямых и овальных линий). Все оконные проемы обрамлены наличниками. Свес крыши большего выноса с резным подзором.
Восточный фасад (точнее, юго-восточный). Характерен, как и вышеупомянутый, возрастающим по высоте цокольным этажом, фасад предельно асимметричен. Акцентирован прямоугольным ризалитом, увенчанным 4-гранной в плане изящной башенкой мезонина с П-образным балконом и шлемовидным куполом, а также крытым балконом в уровне 2-го этажа. Последний расположен в углу между левой частью стены восточного фасада и ризалитом. Балкон деревянный, на кронштейнах, стойки поддерживают двухскатную балконную крышу большего выноса. Световые проемы мавританского рисунка. Все конструктивные детали балкона декорированы резьбой.
Фасад имеет оконные проемы различной конфигурации — прямоугольные, полуциркульные, мавританские. Оконные проемы обрамлены наличниками. Рисунок заполнения состоит из прямых и овальных линий. Асимметричность фасада, разновеликость его объемов, большего выноса свесы крыши с подзором, деревянный декор и различного типа оконные проемы, а особенно башня мезонина создают довольно свободную архитектурную композицию.
Заканчивая описание экстерьера здания, следует особо сказать о мезонине, составной частью которого является упомянутая выше башенка. Основная часть мезонина в плане близка прямоугольнику (северная половина немного уже южной в поперечном сечении). По периметру мезонина расположены многогранные пристенные трехчетвертные колонны (4 — по углам) и две полуколонны (по одной в центре восточного фасада и западного). Колонны завершаются шестью декоративными шлемовидными пинаклями со шпилями. Между башенками пинаклей по периметру стены мезонина идет цепь декоративных зубцов. В линии несущей стены мезонина асимметрично расположены четыре дымоходные трубы (с декоративным завершением), что несколько нарушает ритм равномерно расположенных друг от друга пинаклей (впрочем, это заметно, если смотреть на здание с верхних точек, то есть с северной стороны). С западного и восточного фасадов мезонина было несколько оконных проемов (вероятно, по два, или три и два). Все стены мезонина акцентированы контрастной расцветкой (горизонтальное членение по фасадам и клинчатое — в надоконных пространствах).
Описание южного (морского) и северного фасадов мезонина дано выше как составляющая часть описания всего южного и всего северного фасадов.
И подробно следует остановиться на весьма необычном сооружении в уровне мансарды. Это квадратная в плане башенка, примыкающая к восточному фасаду здания. Она соединена с мезонином крытой галереей, длиной около 7,8 м, с 16-ю мавританского типа оконными проемами (8+8). Внешний размер башни в плане приблизительно 2,6 х 2,6 м. С южного и северного ее фасада — оконные проемы мавританского типа (1+1), в восточном фасаде — дверной проем на балкон. Балкон П-образный в плане. Большая часть площади балкона расположена над срезом стены восточного ризалита нижележащего (второго) этажа, меньшая часть — над крышей корпуса здания. Горизонтальное членение башенке придают: свесы (большого выноса) ее крыши и свесы балкона, которые одновременно являются и свесами ризалита (те и другие подшиты досками с резным подзором), а также фигурные ограждения балконов, контрастная окраска стен. Над шлемовидным куполом (а он действительно напоминал боевой средневековый шлем, так как был покрыт оцинкованным металлом) возвышается флагшток.
На одной из дореволюционных фотографий на нем виден флаг. Можно предположить, что это русский бело-сине-красный государственный флаг. Надо отметить, что обычно в Российской империи на частных жилых строениях официальный государственный символ вывешивали только в дни государственных праздников.
Удивительно и на первый взгляд совершенно необъяснимо «посажена» смотровая башенка. Казалось, ее надо было возвести над мансардой, тем самым обеспечив круговой обзор на все четыре стороны света, но башенка занимает положение, которое дает возможность обозревать с ее балкона только северную сферу, восточную и южную. Обзор на запад полностью закрыт корпусом мезонина. Поэтому не были видны ни величественная гора Аю-Даг, ни прилегающая к нему Партенитская бухта, ни западная часть великолепного карасанского парка, ни другие земли, принадлежавшие ранее Раевским.
Разнообразные по решению башни и башенки появились во 2-й половине ХIХ — в начале ХХ века над многими дворцами, виллами и другими жилыми строениями на Южном берегу Крыма, в Феодосии, Евпатории, в других приморских населенных пунктах, в помещичьих имениях предгорной части полуострова.
Хозяин с высоты мог обозревать окрестности, интересоваться, как идут дела в его хозяйстве, мог производить какие-то научные наблюдения и просто наслаждаться ландшафтом, солнцем и небом. И все же надо думать, что в значительной степени эти башни предназначались для гостей. «Только я, — мог сказать владелец башни, — уважаемые, дам вам возможность насладиться красотами нашего края с высоты птичьего полета».
Но карасанская смотровая башня была установлена не на самой высокой точке здания. Находившийся в ее уровне мезонин закрывал панораму на запад. Читатель для наглядности может взять IV том известного «Архива Раевских», изданного в 1912 году. Там между стр. 256 и 257 помещен рисунок Н. Дмитриева «Вид из Карасана на Аюдаг». Вероятно, он был сделан в начале 30-х годов ХIХ века с той условной (!) точки, где несколько десятилетий спустя появился дом М.Н. Раевского. Не вдаваясь в детали, можно сказать, что именно изображенная на рисунке панорама залива и суши с доминирующей Медведь-горой совершенно не просматривалась с балкона упомянутой башни.
Однако отсюда открывался вид на живописный мыс Плака, который находился всего в какой-то версте, а также на Яйлу — Главную гряду Крымских гор. Шум прибоя был слышен на балконе даже при небольшом волнении моря. Мыс Плака и восточная часть Партенитского залива детально переданы на рисунке того же Н. Дмитриева, на отдельном листе вышеупомянутого тома, между стр. 296 и 297.
Была бы определенная «черноморско-эстетическая» логика, если бы башня располагалась в уровне того же мезонина, но выходила в сторону морского залива: в итоге открывалась бы панорама на море и побережье от мыса Плака до Медведь-горы.
С какой целью, зачем была сделана эта башенка, откуда открывался обзор только условного восточного сектора? Почему в башенку ведет галерея шириной только для одного человека — 1м 35 см? Почему комнатка в башне предельно мала, всего 2,08 х 2,05 м? Можно предположить, что эта постройка была создана по желанию конкретного человека для его уединения, для философского или эстетического созерцания мыса Плака, восходящего солнца и всей видимой восточной полусферы.
Надо отметить, что первые «потешные», или декоративные, башни с круговым обзором начали возводиться во дворцах и виллах на Южнобережье в 30-е годы XIX века. Например, башни во дворце графа Воронцова в Алупке или во дворце князей Голицыных в Гаспре.
В это же время, когда в Тавриде и во всей России строились башни, вышки, бельведеры, Николай Васильевич Гоголь трудился над «Мертвыми душами». Он не отказал себе в удовольствии помянуть увлечения своих соотечественников, создавая образ помещика Манилова, который мечтал построить «огромнейший дом с таким высоким бельведером, что можно оттуда видеть даже Москву, и там пить вечером чай на открытом воздухе и рассуждать о каких-нибудь приятных предметах» [9].
Всплеск башенного строительства на ЮБК отмечался в конце ХIХ — начале ХХ веков: «Ласточкино гнездо», «Дюльбер», «Кичкине», Ливадийский дворец Николая II, дворец Эмира Бухарского… Возводились также башни и в других приморских населенных пунктах. Например, башня (конец XIX века) на даче врача-окулиста Эдуарда Юнге, «первооткрывателя» Коктебеля. Самая же экзотическая башня, в форме стилизованного минарета, была на даче табачного магната И. Стамболи в Феодосии (архитектор Отто Вегенер, 1914 г.). Самой же функциональной по обзорной возможности является смотровая башня над дачей графа Сумарокова-Эльстона (так называемый Юсуповский охотничий домик в Кокозах, архитектора Николая Краснова, 1910 г.). Это квадратная в плане башня с оконными проемами, с ленточным по периметру балконом, с навесом на опорах.
Однако карасанская башня в Крыму является самой необъяснимой по своему архитектурно-функциональному предназначению. В ней заложена какая-то философская, романтическая или мистическая идея, истинную суть которой мы вряд ли уже узнаем.
Эта башенка описывалась в нескольких путеводителях, но ни в одном нет точного её описания. Так, путеводитель профессора И.М. Саркизова-Серазини «По Южному берегу Крыма», изданный в 1957 году, сообщает о доме Раевских: «С его вышки (? — В.Г.) открывается красивый вид на море, на Аю-Даг (?! — В.Г.) и мыс Плака, на парк, раскинувшийся вокруг (? — В.Г.) дворца, на санаторные корпуса» [10].
В путеводителе С.П. Шантыря «Курорт Фрунзенское» 1982 года сообщается: «Левая башня особняка разрушена землетрясением 1927 г. Белая пристройка справа появилась позже» [11].
Сергей Павлович писал, как правило, обстоятельно и конкретно о предмете своего исследования, но здесь, вероятно, он использовал недостоверный источник информации. Так, не была «башня… разрушена». Тем более «левая», ибо башня была одна. «Пристройка справа» появилась не после 1927 года, а существовала изначально с момента постройки дворца в 1887 году (башенка с балконом и крытая с оконными проемами галерея, идущая к башенке от мезонина). Одним словом, мифы о башне множатся…
После землетрясения 1927 года, как отмечалось, здание утратило часть первоначального объема мезонина и его декор, особенно со стороны южного (морского) и северного фасадов. Разрушены были балконы смотровой башенки восточного фасада здания, балконы северного и южного фасадов мезонина, два балкона, лежащие справа и слева от галереи южного фасада в уровне второго этажа; остеклены были свободные проёмы цокольного этажа.
Сегодня интерьер здания частично сохраняет великолепие первоначальной отделки: лепнина, резьба по дереву, изящные камины, паркетный пол, внутренняя лестница из мраморовидного известняка.
Техническое состояние стен и перекрытий удовлетворительное. Деревянная обрешетка (балконы, подзоры, подшивка выносов крыш) находится в неудовлетворительном состоянии. Внешняя лестница также обветшала... Итак, в 1988 году здание впервые было обследовано и изучено с архитектурно-искусствоведческой точки зрения. Полномасштабная реставрация здания ждет своего часа. А мы надеемся, что эта публикация поможет реставраторам при разработке проекта восстановления дворца Раевских в Карасане в его первозданном виде.
- Головкинский Н. Путеводитель по Крыму. — Симферополь, 1894. — С. 220.
- Москвич Г. Иллюстрированный практический путеводитель по Южному берегу Крыма. — Одесса, 2002. — С. 262.
- Волошинов И.М., Лункевич В.В., Пузанов И.И. и др. Крым, путеводитель. — Симферополь, БГИ [возможно, 1927/28 гг.]. — С. 500.
- 1812 г. Бородинская битва: Альбом /Авт. сост.: Н.А. Колосов, И.А. Николаева. — М.: Изобраз. искусство, 1982. — Ил. 9. Бородино — 1812 — Шипка — 1877: Альбом / Авт. сост. О. Андреева, И. Христов, Р. Петков. — София: София Пресс, 1984. [стр. не указаны].
- Энциклопедический словарь / Брокгауз, Ефрон. — Т. ХХVI. — СПб., 1899. — С. 104.
- Государственный архив в Автономной Республике Крым. — Ф. 330. — Оп.1. — Д. 3, 6.
- ГА АРК. — Ф. Р — 2058. — Оп. 4. — Д. 940 — Л. 62.
- Общий Гербовник дворянских родов Всероссийской Империи, начатый в 1797-м году. — СПб., 1799. — С. 55.
- Гоголь Н.В. Собр. соч. в 6 т. — Т. 5. — Мертвые души. — М.: Госуд. изд. худож. лит., 1952. — С. 40.
- Саркизов-Серазини И.М. Путеводитель по Южному берегу Крыма. – М.: Госуд.издат. географ. лит., 1957. – С. 36.
- Шантырь С.П. Курорт Фрунзенское. — Симферополь: Таврия, 1982. — С. 13.
Официальный партнер отеля "Ателика Карасан"